Выдающийся среднеазиатский археолог, основоположник первой археологической школы в Средней Азии – Михаил Евгеньевич Массон родился 5 декабря 1897 г. в Петербурге в семье топографа-землемера, много лет работавшего в Самарканде.
Полностью отразить жизненный и научно-творческий путь Михаила Евгеньевича Массона в формате одной статьи не представляется возможным. Поэтому мы попытаемся через высказывания самого ученого, его учеников, соратников показать насколько неординарной личностью он был, насколько его энтузиазм, трудоспособность, дисциплинированность, требовательность и строгость и в учебном процессе, и в практических изысканиях служили примером для учеников и соратников, созданной им археологической школы.
Любовь и интерес к археологии зародились у Михаила Массона еще в школьные годы. Этому в немалой степени способствовало его знакомство с известным самаркандским археологом и краеведом В.Л. Вяткиным, который стал привлекать любознательного юношу к раскопкам на городище Афрасиаб. Здесь, очевидно, у М.Е. Массона через любовь к Самарканду с его древней историей и необыкновенными памятниками архитектуры, где отовсюду веяло ароматом минувших веков, сформировался и интерес к археологии. Позднее, будучи уже сложившимся ученым, М.Е. Массон вспоминал об этом городе: «Самарканд – Рим Средней Азии. Самарканд – город памятников».
В 1944 г. на юбилейном мероприятии, посвященном 25-летию его научной деятельности, вспоминая годы, проведенные в Самарканде, М.Е. Массон отмечал: «Туркестан – ныне Средняя Азия – моя вторая родина. Воспитанный великой культурой русского народа, я вырос и сложился в Самарканде. Его памятники определили мою судьбу и путь как специалиста.
Василий Лаврентьевич Вяткин, колоритная фигура на фоне регистанских медресе, с басом profundo, волнами переливавшим звуки его октавы под сводом Гуримира (как его помнят многие и многие, ходившие с ним по памятникам), – он увлек меня в Самаркандскую старину, такую живую в этом древнем городе.
И уже с 1913 года я принимал участие в некоторых его работах и самостоятельно водил экскурсии по памятникам. … Он научил меня бескорыстно любить их, и я очень благодарен ему за это» (Ртвеладзе, 2012. С. 90.).
В 1916 г. Михаил Массон окончил с золотой медалью самаркандскую мужскую классическую гимназию, после чего стал вопрос – какой дальше выбрать путь? В семье, окружающие люди да и директор гимназии внушали юноше, что археология – «стариковское дело», недостойное энергичного молодого человека. По совету старших он поступил на инженерно-строительное отделение Петроградского политехнического института. Однако уже в 1917 г. был направлен для прохождения ускоренного курса в Михайловское артиллерийское училище и затем на Юго-Западный фронт.
После демобилизации М.Е. Массон вернулся в Самарканд и уже в 1918 – 1919 годы впервые приступил к полевым археологическим исследованиям, в частности, памятников древности и русел древних арыков левобережья Ферганской степи, городища Афрасиаб (раскопки руин дворцового зала Саманидов с резной алебастровой панелью IX – X вв.) и др.
В 1919 – 1923 годы Михаил Евгеньевич Массон заведывал местным музеем и по совместительству археологической секцией Самкомстариса*. По его словам именно Самаркандский музей был его первым «университетом».
«Там, в Музее, моими первыми учителями в части природы были энтомолог Михаил Михайлович Сиязов и чудесный старик, друг нашего дома, врач-туркестанец Павел Андреевич Благовещенский, … Борис Николаевич Кастальский приобщил меня к нумизматике. Художник-антиквар Михаил Васильевич Столяров открывал для меня неизведанную область исследователя-реставратора. Системой же научного мышления при исследовательской работе я в значительной мере обязан талантливейшему архитектору-реставратору Михаилу Федоровичу Мауэру*, гордости реставрационной практики в Средней Азии. Но, конечно, главным учителем явился Василий Владимирович Бартольд, уделявший мне с моих молодых лет изумительное внимание и, при всей его требовательности к людям, проявлявший в отношении меня снисходительность. Не формально, а по существу – я его ученик: и по отношении к труду исследователя-историка, и по тому, что стремился и стремлюсь продолжить дальше то и исходить из того, на чем он остановился» (Ртвеладзе, 2012. С. 90-91).
Первые годы научной и практической деятельность М.Е. Массона в Самкомстарисе примечательны тем, что он был самый юным сотрудником комитета, принимающим участие в деле спасения северо-восточного минарета медресе Мирзо Улугбека, построенного в 1420 г., от разрушения. В обязанности руководимой им археологической секции, несмотря на малочисленность ее состава, входило исследование фундамента минарета и самого медресе*. Осуществленные раскопки дали «исключительно интересные данные и не только с точки зрения инженерно-технической, но и для истории самого памятника» (Массон, 1968. С. 25). Весь процесс многолетних (1918 – 1932) и неимоверно трудоемких в научном и в практическом отношении работ в деле спасения минарета стали известны широкому кругу общественности благодаря брошюре М.Е. Массона, опубликованной несколько десятилетий спустя, с фотоиллюстрациями. «Ничего подобного не знала до того мировая реставрационная практика в части памятников Востока» (Массон, 1968. С. 42).
В 1923 г. М.Е. Массон был переведен в Ташкент в Главный среднеазиатский музей, который стал для него очередным «университетом». Здесь он заведывал первоначально археологическим, а затем нумизматическим отделами. При этом он как археолог, оставался одновременно и в системе «Средазкомстариса», научная деятельность в которой придала его исследованиям среднеазиатский масштаб. Параллельно исследователь слушал лекции в Туркестанском восточном институте.
Параллельно с этим М.Е. Массон был членом секции Этнографии и Археологии Среднеазиатского отдела Русского географического общества, где исполнял обязанности ученого секретаря регулярных заседаний, проходивших в Ташкентской публичной библиотеке (ныне библиотека имени Алишера Навоий) (ЦГА РУз, ф. Р-2773, оп. 1, д. 251). Он оказался в кругу таких исследователей, как Н.Г. Малицкий, Н.Л. Корженевский, А.В. Благовещенский, А.А. Семенов, М.С. Андреев, Д.Д. Букинич и др. Параллельно исследователь работал и в Ташкентской публичной библиотеке, которая стала следующим его «университетом». Об этом периоде жизни ученый вспоминал: «… я счастливо обрел несравненного наставника и друга-учителя по части библиографии в лице тогдашнего единственного за все время подлинного ученого, директора той библиотеки – Евгения Карловича Бетгера» (Ртвеладзе, 2012. С. 91).
Михаил Евгеньевич Массон был необычайно разносторонним ученым. Помимо различных вопросов археологии, в том числе историографического характера (Массон, 1936а, 1939а, 1939б, 1956 и др.), он вел исследования по истории горного дела и металлургии, гидрологии, исторической топографии, истории архитектуры, нумизматике, истории развития флоры и фауны в историко-археологическом аспекте Средней Азии и др. Только перечисление всего списка научных трудов ученого займет объем отдельной брошюры.
В своих публикациях М.Е. Массон вводит в научный оборот обширные данные, смело излагает свою точку зрения по некоторым принципиальным вопросам, представляет результаты своих исследований. Вместе с тем он ставил перед наукой, в особенности археологической, все новые и новые задачи фундаментального и прикладного характера, в глобальных и локальных масштабах (Массон, 1937).
В Центральном государственном архиве Узбекистана, а также в библиотеке Главного управления по охране и реставрации памятников Узбекистана хранятся личный архив М.Е. Массона (ЦГА РУз, ф. Р-2773), а также его обширная библиотека, дневники, полевые записи, карты и планы, научные отчеты, рукописи докладов и сообщений, прочитанных им на заседаниях кафедры археологии и СНАКа (Студенческий научный археологический кружок), глубокое изучение которых мы планируем осуществить.
В период деятельности в «Средазкомстарисе» полевая археологическая деятельность М.Е. Массона принимает все более широкий и систематический характер с охватом всей территории Средней Азии. Он осуществляет многочисленные археологические разведки, археолого-топографическое изучение Ташкента и Бухары, а также Старого Сайрама, Бешагача, Тараза и других городищ на территории Казахстана, проводит историко-археологическое обследование памятников средневекового зодчества: мавзолеев Манас в долине Таласа, Айша-биби и Бабаджи-хатун, мечети Ахмеда Ясави в Казахстане, Башни Бурана, узгендских мавзолеев в Киргизии и др.
* * *
В конце 20-х годов М.Е. Массона начинает привлекать многовековая история горного дела в Средней Азии. Чтобы глубже изучить это направление и непосредственно быть в контакте с геологами, ученый в 1929 – 1936 годах работал в Среднеазиатском отделении Геологического комитета СССР, где создал превосходную геологическую библиотеку и о котором он вспоминал: «… я в качестве заведующего библиотекой восемь лет вел попутно исследовательскую работу в области истории горного дела. Последняя вплотную свела меня с рядом видных специалистов, как Александр Евгеньевич Ферсман, Дмитрий Иванович Щербаков и другие. Практически особенно много мне пришлось работать с геологом Борисом Николаевичем Наследовым. … А из библиотеки САРГРУ я унес самые теплые воспоминания о своих милейших сотрудниках, и в первую очередь о моем заместителе Екатерине Аполлоновне Анфировой и о Фани Марковне Палейсник, деливших со мной много лет радости и горести совместной работы» (Ртвеладзе, 2012а. С. 91).
В этот период М.Е. Массон обследовал древние рудники Карамазарских гор и Ахангарана с прилегающими районами долины Сумбара (Туркмения), Таласа (Киргизия) и другие местности. Результаты изысканий нашли отражение в целом ряде его работ. Помимо изучения истории горного дела Средней Азии, он преследовал цель – найти возможности нового их использования в народном хозяйстве (Лунин, 1978. С. 13). Здесь следует отметить, что в исследовании данного аспекта истории ученый был пионером.
Среди всех прочих научных исследований Михаил Евгеньевич Массон занимался и пропагандой прикладных задач археологии и ее значения в решении ряда практических, научных и народнохозяйственных проблем (Массон, 1937) (история ирригации в связи с колебаниями климата, надвиганием песков на оазисы и заболачиванием земель), особенно в геолого-разведочном деле, где результаты его работ нашли в условиях Средней Азии практическое применение. В последующем им были разработаны оригинальные методы полевых археологических исследований: выявление археологических «пятен» по растительному покрову, определение погребенных уровней былых поверхностей, культурных наслоений по данным энтомологического порядка. Здесь уместно будет заметить, что интерес к ботанике и энтомологии у М.Е. Массона появился в подростковые годы, когда друг семьи врач Благовещенский брал юношу в загородные прогулки, где они собирали гербарии и коллекции насекомых (Пугаченкова, 1995. С. 4).
К середине 30-х годов XX века М.Е. Массон уже стал известным ученым. В 1936 г. по представлению академиков И.Ю. Крачковокого, И.А. Орбели и профессора А.Ю. Якубовского, ему была присуждена ученая степень доктора археологии по совокупности научных трудов. Однако это можно считать лишь своего рода формальностью, так как Михаил Евгеньевич был истинным профессором по своему призванию. Сам ученый об этом в 1944 году говорил: «Я не предполагал никогда стать ученым – и сделался им. Мне в голову не приходила мысль, что я буду профессором, а девять лет назад меня сделали … первым доктором в Средней Азии.
Я никогда не стремился к научной карьере и, наоборот, бежал от нее, с конфликтами отказываясь вступать в разные должности, но при все том так прочно вошел в науку о Средней Азии, что отставить меня от нее уже нельзя» (Ртвеладзе, 2012а. С. 91-92).
Хотелось коснуться одного эпизода, касающейся биографии и семейного быта Михаила Евгеньевича, представленный Г.А. Пугаченковой:
«В те годы (имеется в виду 1920 – 1930-е годы – Ф.Ш.) семья из четырех человек (уже появился сын Вадим*), ютилась в одной из комнат флигеля при бывшем дворце великого князя, преобразованного в советское время в музей. Между тем, в 1934 г. в Ташкенте был возведен один из первых четырехэтажных жилых домов с комфортными квартирами, известный под названием «Дом специалистов». Его квартиры предоставили ведущим деятелям культуры. Здесь поселили известных артистов, ведущих врачей, писателей, ученых, в числе последних … и М.Е. Массона. В нем он прожил до конца своих дней. И сколько же людей посещало квартиру № 34 – начиная от студентов и съезжавшихся отовсюду краеведов, которым нужна была научная консультация, и до ученых, заглядывавших «на огонек» для интересной беседы! Среди приезжих, к примеру, бывали академик В.В. Струве, члены-корреспонденты АН СССР А.Ю. Якубовский, К.В. Тревер, профессора И.П. Петрушевский, А.П. Окладников, Л.А. Маргулян и многие другие» (Пугаченкова, 1995. С. 12).
Кафедра археологии
Знаменитая среднеазиатская археологическая школа формировалась и развивалась на базе, созданной 1940 г. М.Е. Массоном кафедре археологии Средней Азии САГУ (затем ТашГУ, ныне Национальный университет Узбекистана им. Мирзо Улугбека). Здесь с особой силой проявились широта его знаний и организаторские способности.
Работа кафедры была направлена на решение важнейшей задачи – подготовка для всех центральноазиатских республик новых высококвалифицированных кадров археологов, в которых ощущался острый недостаток (Массон, 1956. С. 29). Однако, Вторая Мировая война оставила свой отпечаток на набиравшем обороты развития археологии в регионе, да и вообще всех отраслей наук. Происходит временное прекращение всех начатых раскопочных работ, а деятельность кафедры археологии Средней Азии юридически была упразднена. Но фактически она продолжала работать до конца войны (Массон, 1956. С. 35-36). Свою деятельность в университете в 1944 г. ученый характеризовал так: «САГУ не был моим университетом. В нем я сам творю настоящий университет для своих слушателей и будущих учеников» (Ртвеладзе, 2012а. С. 91).
Михаил Евгеньевич Массон на протяжении почти тридцати лет возглавлял работу кафедры и воспитал не одно поколение, ныне известных во всем мире ученых-исследователей. Кроме общеобразовательных курсов для студентов-археологов истфака он разработал и читал такие курсы как «Археология Средней Азии», «Нумизматика Средней Азии», «Историческая топография городов Средней Азии». Обязательным было изучение арабского или персидского языка для использования в исследованиях рукописных источников, прочтения легенд на монетах, надписей на могильниках и памятниках архитектуры (Пугаченкова, 1995. С. 21).
Беседуя с людьми, знавшими профессора М.Е. Массона, все больше и больше убеждаюсь в том, что это была невероятно неординарная личность. Дисциплина, выработанная годами, требовательность, и в учебном процессе, и во время полевых работ, которая служила примером для студентов, соблюдалась им во всем. Академик Э.В. Ртвеладзе, ученик М.Е. Массона и Г.А. Пугаченковой, так пишет об этом: «У Михаила Евгеньевича манера чтения лекций была иной, я бы сказал, более строгой и даже жесткой. Начиная лекцию, он неизменно запирал аудиторию на ключ, и в течение двух часов покинуть ее было невозможно.
Лекции М.Е. Массона по нумизматике Средней Азии и историической топографии среднеазиатских городов отличались беспримерной доскональностью. Михаил Евгеньевич приводил множество фактов из огромного круга источников, древних и средневековых.
Исключительно интересны были и речи М.Е. Массона, которые он изредка произносил на всякого рода юбилейных торжествах. Они отличались торжественностью, некой архаичностью и всегда были оригинальны по содержанию» (Ртвеладзе, 2012а. С. 88).
В этом можно убедиться и прочитав его речь, произнесенную в САГУ в 1944 г., в честь 25-летней научной деятельности ученого.
Большую роль в развитии научного мышления у студентов-археологов играл СНАК – студенческий научно-археологический кружок, на заседаниях которого слушались доклады, научные сообщения студентов. М.Е. Массон всегда требовал от студентов активного участия в работе заседания СНАКа и заставлял после каждого выступления определенного студента высказывать свое мнение об услышанном. Это способствовало формированию и развитию творческого мышления и уверенности при выступлении на больших студенческих конференциях. В частности, доклады студентов-членов СНАКа всегда отличались научным содержанием а сами докладчики – уверенностью во время выступления и дискуссий на РАСК* и ВАСК**.
Самым важным пунктов в период учебы для студентов-археологов было участие в полевых работах, которые проводились два раза в год – весной и осенью. Все студенты во главе с М.Е. Массоном выезжали на археологические раскопки сначала в составе Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции (ЮТАКЭ), а потом в составе Кашкадарьинской археолого-топографической экспедиции (КАТЭ). В экспедициях и студенты, и преподаватели придерживались строго установленной профессор дисциплины, нарушение которого наказывалось.
Вся работа кафедры была подчинена, выработанного годами «своего credo» М.Е. Массона, 20-ти положениям, послужившего основой среднеазиатской археологической школы. Некоторые из них мы изложим ниже. Но первым и принципиально важным было положение: «археолог не должен собирать для себя частной коллекции предметов, являющихся объектами его исследований. Все попавшие к нему археологические вещи, каким бы путем они не поступили, должны войти в общественные музейные собрания, т.е. поступить в специальные научные хранилища тех или иных организаций» (Массон, 1966. С. 5). В данном положении чувствуется школа В.Л. Вяткина.
Сам ученый характеризовал созданную им кафедру и археологическую школу так: «Школу создавал не один ее основоположник, а коллектив кафедры в целом. … При создании кадров своей школы кафедра главное внимание уделяла их качеству. Никогда не ставилась задача готовить кандидатов в кандидаты наук, а выпускались и выпускаются научные работники, могущие самостоятельно производить исследовательские раскопки и осуществлять научную обработку добытых материалов» (Массон, 1966. С. 11-12).
На кафедре археологии получила знания целая плеяда ныне известных ученых. Здесь были воспитаны шесть академиков различных Академий наук (Ю.Ф. Буряков, Б.А. Литвинский, В.М. Массон, Г.А. Пугаченкова, Э.В. Ртвеладзе, А.С. Сагдуллаев). Кафедру археологии закончили в последующем видные исследователи истории Средней Азии и Кавказа – Г.Е. Афанасьев, Е.А. Давидович, А. Кудрявцев, В.Н. Пилипко, Р.Х. Сулейманов, В.И. Сарианиди, В.А. Булатова, М.И. Филанович, М.Н. Федоров, Д.А. Алимова, Ш.Р. Пидаев, Т.К. Мкртычев, среди которых следует особо выделить С.Б. Лунину и З.И. Усманову, последовательно сменивших Михаила Евгеньевича на посту заведующего кафедры археологии и многие годы своей жизни, посвятивших обучению студентов-археологов.
Характеризуя работу кафедры и деятельность М.Е. Массона в нем академик Г.А. Пугаченкова писала: «Возглавленная им кафедра археологии при ТашГУ, которой он руководил до ухода на пенсию, не просто обеспечивала исторический факультет чтением курса общей археологии, но здесь им и его сотрудниками читался ряд спецкурсов – от археологии Средней Азии до искусства Востока. Обязательным для студентов он сделал ежегодное участие в археологических экспедициях, благодаря чему ко времени окончания университета они уже могли проводить самостоятельные археологические раскопки» (Пугаченкова, 1998).
ТАКЭ – первая комплексная экспедиция
М.Е. Массон ни на один сезон не прекращал свою практическую научную деятельность. В 1936 – 1938 годы возглавил Термезскую археологическую комплексную экспедицию (ТАКЭ), охватившую обширный круг памятников древности правобережья Амударьи, от Хатын-Рабата до Старого Термеза. Цель экспедиции заключалась в комплексном изучении этого обширного и древнего городища, в основу которого был поставлен большой круг задач.
Идея исследования данного региона родилась еще в 1932 г., когда случайно у заставы Айртам на дне Амударьи были обнаружены большие скульптурные плиты с изображением трех музыкантов. Узнав о находке, М.Е. Массон сразу же выехал к месту обнаружения плит. Осмотрев и изучив местность, ученый определил, что это были фрагменты декора древнего здания периода правления Кушан и представляли большую художественную и историко-культурную ценность. В 1933 г. М.Е. Массон произвел раскопки объекта, которые привели к открытию остатков буддийского храма со святилищем внутри и статуей Будды.
Результаты произведенных исследований были изложены в докладе на III Международном конгрессе иранского искусства и археологии, проходившем в 1935 г. в Ленинграде (Санкт-Петербург), имевших большой резонанс, так как обнаруженные фрагменты плит были привезены на выставку в Эрмитаж. Именно это открытие молодого ученого Михаила Массона способствовало, по рекомендации маститых ученых, присуждения ему звания доктора археологии без защиты диссертации в 1936 г. В свою очередь, самого М.Е. Массона, полученные им результаты подтолкнули на комплексное исследование правобережья Амударьи, к организации которого он приступил перейдя на основную работу в Узкомстарис (Пугаченкова, 1995).
Уместно заметить, что одно из 20-ти разработанных им положений для археолога, в частности, 4-ое положение – обязательность комплексного подхода, а именно «в привлечении специалистов различных дисциплин и профилей, в применении разнообразных приемов методики наблюдения и обработки материалов, в охвате разновременных археологических памятников во всех культурных слоях всех эпох и всех категорий» (Массон, 1966. С. 5), который способствовал получению значительных научных результатов.
Вторым новшеством, сформулированным в 10-ом положении, который применил М.Е. Массоном в работе ТАКЭ, являлся разработанный им метод изучения объекта по растительному покрову. (Массон, 1966. С. 6) Суть этого метода была такова, что ранней весной на лессовых почвах Средней Азии появляются первые травы-эфемеры, которые очень быстро выгорают, совершив свой растительный цикл. Ученый обратил внимание на то, что одни из них произрастают на плотной, а другие на более рыхлой почве и предположил, что, может быть, это своего рода разграничение, указывающее где проходят кладки стен, а где лежат рыхловатые завалы помещений. В применении данного метода способствовал интерес М.Е. Массона к ботанике, зародившийся еще в детстве (Пугаченкова, 1995. С. 15).
Примечательно то, что последним резюмирующим 20-ым положением в списке правил было – «за археологом-исследователем, добросовестно служащим науке, сохраняется при любых условиях право честной ошибки» (Массон, 1966. С. 11).
Если начнем перечислять итоги ТАКЭ, то это займет большой объем, ограничимся лишь перечислением основных открытий. В районе Термеза была обнаружена первая в Средней Азии стоянка каменного века с останками всем известного ребенка неандертальского типа. Непосредственно в Старом Термезе выявлены мощные слои античного времени, что подтверждали находки монет греко-бактрийских царей (III – II вв. до н.э.). Было установлено, что расцвет города падает на Кушанский период (I в. н.э.), далее происходит кризис, выход из которого и новый подъем происходят в раннее средневековье, а особенно в X – XII вв.
Весь собранный экспедицией богатый археологический материал был передан Термезскому краеведческому музею. Научные результаты были опубликованы в двух томах под названием «Труды Термезской археологической комплексной экспедиции» (Пугаченкова, 1995. С. 16).
Большой Ферганский канал
Нельзя говорить о деятельности М.Е. Массона, не затронув организацию и проведение археолого-разведочного надзора во время скоростного строительства Большого Ферганского канала (БФК) в 1939 г. С самого начала выдвинутая им инициатива об организации экспедиции на БФК, которую возглавил М.Е. Массон, встретила упорное сопротивление Узкомстариса. Это было связано с тем, что он должен был возглавить Согдийскую археологическую комплексную экспедицию, разрешения и осуществления которой добивался не один год, и на это бюджетом Наркомфина было выделено 41000 руб. Однако ученый не мог упустить возможности проведения «живого» дела и начались хождения по инстанциям, а параллельно теоретическая и практическая подготовка к выезду в Ферганскую долину. «БФК нельзя было оставить без археологов!» «Пущена была в ход казавшаяся остроумной по содержанию и убийственной по силе фраза о новом археологическом методе доктора археологии Массона: «подглядывание из-под кетменя колхозников»» (Массон, 1976. С. 94-95). Предстояла неимоверно большая работа, а именно, без всякой предварительной археологической разведки, вести оперативный археологический надзор в восемнадцати районах трех республик – Узбекистана, Киргизии и Таджикистана, по которым должно было проходить 45 дневное строительство БФК, протяженностью 265 км.
Усилия М.Е. Массона не пропали даром. Сам профессор о том, как добился разрешения вспоминал: «До массового выхода людей на трассу оставалось несколько суток. Времени нельзя было терять. Вопрос о судьбе археологического надзора должен был быть решен немедленно, сегодня или будет поздно!
Председатель Совета Народных Комиссаров УзССР внимательно выслушав, добившегося у него часового приема начальника повисшей в воздухе экспедиции. Поверил. Понял. Поддержал. Днем 26 июля было подписано постановление СНК УзССР за № 1224. Оно утверждало в системе Комитета Наук организацию археологического надзора на БФК с правом израсходования на это из сметы Узбекистанского комитета по охране памятников 41000 рублей. В 8 часов вечера этого же дня, оставив позади пораженных таким оборотом дела администраторов и финансистов Узкомстариса, из Ташкента в сторону Ферганы выехал на приведенной в походное состояние полуторатонке начальник экспедиции (т.е. М.Е. Массон – Ф.Ш.)» (Массон, 1976. С. 96).
Совершенно новые по форме организации археологические наблюдения пришлось вести всей экспедиции. Было организовано 12 отрядов, куда вошли археологи и коллекторы-студенты, которые добровольно пожертвовали своими каникулами и трудовыми отпусками. Нужно было одновременно вести наблюдение за работой 130 тысяч землекопов по всему руслу строительства. Кроме того, повсеместно, на всех участках строительства, через обращения по радио, через распространение самолетом листовок на русском и узбекском языках, велась агитационная работа о бережном отношении к археологическим находкам и оказывать содействие членам археологического надзора в их работе. В состав экспедиции вошли как известные археологи, так и молодые, в числе которых: В.Д. Жуков, Т.Г. Оболдуева, Я.Г. Гулямов, топограф М.М. Кобанова, архитектор А. Зайнутдинов, фотографы А.И. Литвиненко и Е.Н. Юдицкий и др.
Результаты экспедиции превзошли все ожидания. Начальник экспедиции писал: «Что мы знали о прошлом Ферганы? … Памятников материальной культуры в Фергане-то, оказывается, масса. Могли ли мы мечтать о получении археологического разреза через всю Ферганскую долину в 265 км протяжением? А теперь мы его имеем и использовали. …
Разве может пройти бесследно то, что мы впервые одновременно большим коллективом видели остатки доброй половины из числа 70-ти «даванских городов», о которых раньше знали только по упоминаниям китайских хроник, и положили начало археолого-топографическому изучению на месте свыше десятка ферганских городских центров, некоторые из них даже установив впервые же? Никогда еще прошлое Ферганы не было изучено так широко и так разносторонне. … теперь мы знаем Фергану в археологическом отношении достаточно хорошо, чтобы намечать четкие перспективы в планах будущих исследовательских работ на ее территории.
Наконец, экспедиция археологического надзора на БФК оправдала себя и с точки зрения методической. В условиях новостройки «подглядывать из-под кетменя колхозников», оказывается, можно и должно» (Массон, 1976. С. 173-175).
Желающих подробнее узнать о ходе работ, мы отсылаем к интересным и увлекательным воспоминаниям М.Е. Массона (Массон, 1976. С. 88-175). Заметим лишь, что работа на трассах БФК было ярким, но кратким эпизодом в жизни неординарного ученого.
Южно-Туркменистанская археологическая комплексная экспедиция (ЮТАКЭ)
Самым запоминающимся в научной, практической и педагогической деятельности М.Е. Массона, безусловно является то, что с конца 1945 г. он возглавлял Южно-Туркменистанскую археологическую комплексную экспедицию (ЮТАКЭ) – одну из крупнейших, постоянно действующих экспедиций бывшего Союза. С деятельностью ЮТАКЭ связан ряд научных открытий мирового значения. Не одно поколение среднеазиатских историков-археологов получили свое «боевое крещение» именно в этой экспедиции, а именно – как вести археологические раскопки, составлять чертежи, определять датировку находки, быть дисциплинированными, писать научные статьи, уметь правильно излагать свои мысли и т.д. В этом отношении М.Е. Массон, по рассказам участников экспедиции, был весьма требовательным руководителем.
Мы не будем подробно останавливаться на работе экспедиции, так как научные и научно-популярные публикации об этом говорят сами за себя[1]. Научные результаты беспрецедентной не только в масштабе бывшего Союза, но и в масштабе мировой археологии экспедиции нашли отражение в двух выпусках «Материалов ЮТАКЭ» и в 18-ти томах «Трудов ЮТАКЭ». Основной вклад М.Е. Массона заключался, прежде всего, в организации работы экспедиции, в создании отдельных комплексных отрядов по определенным направлениям работ: по эпохе каменного века, по периоду от энеолита до раннежелезного века, по изучению двух крупнейших городов античного и средневекового периодов (Ниса и Мерв), историко-архитектурный, этнографический, по исследованию древних торговых путей. Руководили отрядами, как опытные специалисты, так и подающие большие надежды молодые ученые (Пугаченкова, 1995. С. 24).
К 25-летию экспедиции были опубликованы очерки воспоминаний участников ЮТАКЭ, рассказывающие о принципах воспитательной работы Михаила Евгеньевича, о процессе подготовки молодых специалистов, о порядке проведения полевых исследований, о бытовой лагерной жизни экспедиции, которых строго придерживались «ютакинцы». Примечательно то, что на стене большого помещения бывшей конюшни, приспособленного для жилья ютакинцев, висел лозунг древнеримского изречения: «I, simper melius eris!» – «Ступай (вперед), всегда будешь становиться лучше» (Стиль работы, 1972. С. 5).
КАТЭ
В 1963 г. под руководством М.Е. Массона началась работа Кешской археолого-топографической экспедиции (КАТЭ) в Кашкадарьинской области республики, в составе которой также работали студенты и аспиранты кафедры археологии ТашГУ. Одна из главных задач экспедиции – составлении исторической топографии городов и историческая география долины Кашкадарьи. Научные результаты экспедиции, которые проводились до 1966 г. включительно, нашли отражение в книге М.Е. Массона «Столичные города в области низовьев Кашкадарьи с древнейших времен», опубликованной в 1973 г.
Вспоминая о своем учителе и о последней экспедиции Михаила Евгеньевича, один из лучших его учеников академик Э.В.Ртвеладзе пишет: «Эти вопросы (т.е. составление исторической топографии городов – Ф.Ш.) всегда являлись, можно сказать, основными в исследованиях экспедиций, руководимых М.Е. Массоном, для которого был характерен широкий и, по возможности, полный охват во времени и пространстве … Поэтому зачастую при небольших средствах и сравнительно малых сроках полевых работ он добивался такого объема работ и получения таких новых фактов, каковых не могли достичь другие экспедиции» (Ртвеладзе, 2012б. С. 143).
В 1966 г. 69-летиний М.Е. Массон совершил свой последний, как оказалось потом, экспедиционный маршрут вместе с Э.В. Ртвеладзе с целью выявления археологических памятников. Это было в июне месяце, и проехать им нужно было из Карши через Касан на северо-запад, в пустынную зону (пески Сундукли), расположенную между Карши и Бухарой. Академик Э.В. Ртвеладзе вспоминает об этой поездке со всеми приключениями так: «В маршрут выехали … рано утром – в 5 часов 30 минут … Михаил Евгеньевич сидел в кабине машины, я – наверху в кузове, где неимоверно болтало, тем более дорога – разве это дорога! была очень трудной, да и машина – какой-то пыхтящий и сопящий грузовичок, если быть точнее – ГАЗ-53, но на удивление двигавшийся всю поездку без поломок. А археологические памятники в этой, казалось бы, совершенно безводной зоне мы все-таки нашли…
Осмотрев этот памятник, мы двинулись дальше и совсем заплутали, никакой дороги, конечно же, не было – везде барханы с редкими прогалинами. Да к тому же жара стояла жуткая, выше +400 в тени, на солнце, значит, более +600, а где она, тень, в песках? Через некоторое время машина вдруг останавливается, и Михаил Евгеньевич, высунувшись из окна кабины и обращаясь ко мне, говорит: «Смотрите, Эдди (так всегда называл Э.В. Ртвеладзе М.Е. Массон – Ф.Ш.), там впереди какой-то кишлачок, я вижу даже деревья». Но я, сколько ни всматривался, никакого кишлака не видел, и тогда стало ясно, что Михаил Евгеньевич видел мираж – нередкое явление в условиях пустынь Средней Азии. Через некоторое время то же испытал и я» (Ртвеладзе, 2012б. С. 151).
* * *
В общей сложности М.Е. Массон участвовал в 80 полевых экспедиционных маршрутных и стационарных археологических работах на территории республик Центральной Азии.
Профессор М.Е. Массон – автор около 400 научных публикаций по истории горного дела и металлургии, гидрологии и метеорологии Средней Азии, исторической географии и археологической топографии среднеазиатских городов, истории местной архитектуры, изобразительного и прикладного искусства, вопросов нумизматики и эпиграфики и т.д. Под его редакцией вышли в свет около 40 сборников научных трудов и монографий.
В течении нескольких десятилетий успехи археологического изучения Узбекистана периодически отражались в историографических статьях М.Е. Массона (Массон, 1939 и др.). Среди них заслуживающим особого внимания является его очерк, посвященный истории археологического изучения региона, начиная с середины XIX века и вплоть до середины 50-х годов XX века (Массон, 1956). Работа отличается фундаментальностью и анализом исследований. Фактически, она восполнила все те пробелы, которые существовали в предыдущих историографических публикациях по археологии.
Ученый также вел исследования по периодизации не только археологических исследований, но древней и средневековой истории Средней Азии, определением монетных находок, обнаруженных в разное время на территории Узбекистана и Туркмении.
Он является участником многих Союзных и Международных форумов, в которых выступал с докладами о развитии и новых теоретических и прикладных задачах истории и археологии Средней Азии[2].
29 июня 1951 г. М.Е. Массон был избран действительным членом Академии наук Туркменской ССР, а в последующем удостоен званий заслуженно деятеля науки Туркменской и Узбекской ССР.
В 1967 г. за заслуги в изучении истории горного дела и оказания помощи местным краеведам и музейным работникам М.Е. Массон был удостоен звания почетного гражданина города горняков Ахангарана. Награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Созданная М.Е. Массоном среднеазиатская археологическая школа продолжает жить и сейчас, и так называемые воспитанники этой школы и в настоящее время ведут научные исследования в различных направлениях исторической науки не только в Узбекистане, но и в других регионах бывшего Союза.
М.Е. Массон свыше шестидесяти лет своей богатой жизни посвятил служению исторической науки Центральной Азии, в том числе Узбекистана. За это время ему пришлось работать во всех республиках региона. Он являлся образцом нового типа ученого-историка-археолога, сочетавшего прекрасные знания специфики археологических исследований и их исторической интерпретации с использованием сведений письменных источников, нумизматических и других данных.
Еще в 1944 г. ученый в своем выступлении в наставлении молодым говорил: «Разрешите, как Катону, и при этом случае еще раз повторить молодежи свое credo:
Я. Недостаточно ставить себе как самоцель получение ученых степеней, – титулы и звания придут вслед за трудом сами собой.
II. Основная цель исследователя – подлинное служение Науке, а не обращенье ее в служанку.
Помните глубоко справедливые слова, сказанные в IX веке незаурядным правителем Ирана и Средней Азии Абдаллахом ибн Тахиром, что «науку следует предоставлять всякому… – наука сама сумеет позаботиться о себе, чтобы не остаться у недостойного».
И никакими званьями и титулами ее не задержать.
Будьте достойными Науки, – и без административных чародейств она от вас не уйдет. Коль скоро вы на первый план будете ставить интересы дела и Науки, – у вас никогда не появится в трудных случаях жизни при выборе решений ни сомнений, ни страхов, ни искаженной «мышиной» перспективы, будто «сильнее кошки зверя нет». Будьте всегда львятами и львами у трона Науки!» (Ртвеладзе, 2012а. С. 92).
В пожилом возрасте при встрече с молодежью, Михаилу Евгеньевичу часто задавали вопрос – когда, под влиянием чего у него пробудился интерес к среднеазиатской археологии? Чтобы удовлетворить горячий интерес молодежи, М.Е. Массон создал специальную научно-популярную работу под названием «Из воспоминаний среднеазиатского археолога» (Массон, 1976), куда вошли воспоминания о трех разновременных экспедициях по Узбекистану в 20 – 30-е годы.
В 1967 г. в возрасте семидесяти лет Михаил Евгеньевич вышел на пенсию, но продолжал научную деятельность, готовил очередные тома «Трудов ЮТАКЭ», писал статьи, участвовал в работе Республиканского общества охраны памятников истории и культуры. Не терял связи и с сотрудниками кафедры археологии, аспирантами, студентами, учениками, принимая их у себя дома. Однако, годы брали свое и 2 ноября 1986 г., не дожив одного года до своего девяностолетия, Михаил Евгеньевич Массон скончался.
Несмотря на очень богатую и бурную научную деятельность и большое число публикаций, каких-либо обобщающих научно-исторических работ, посвященных жизни и научной деятельности Михаила Евгеньевича Массона еще не написано, как и не написаны и художественные произведения о нем, за исключением брошюры Г.А. Пугаченковой (Пугаченкова, 1995) и книги «Вспоминая былое» Э.В. Ртвеладзе (Ртвеладзе, 2012б). До этого была предпринята попытка известного писателя В. Амлинского, который под впечатлением встречи с М.Е. Массоном на раскопках городища Старого Мерва отобразил свой взгляд на ученого и написал художественное эссе «Профессор». В настоящее время автором данной статьи готовиться к изданию книга, посвященная этой замечательной и неординарной личности.
Использованная литература
- Лунин Б.В. Ученый, педагог, общественный деятель // История и археология Средней Азии. Ашхабад: Ылым, 1978. С. 12-19.
- Массон М.Е. Прикладные задачи археологии и их тематика в Средней Азии // Комитет наук УзССР. Ташкент, 1937. Отдельное издание.
- Массон М.Е. Археологические исследования в Узбекистане (1924-1939) // Наука в Узбекистане за 15 лет. Ташкент, 1939.
- Массон М.Е. Археологические работы в Узбекистане за 1933-1935 годы // Труды III Международного конгресса по иранскому искусству и археологии. Л., 1939.
- Массон М.Е. Городища Старого Термеза и их изучение // Труды Узбекистанского филиала АН СССР. Серия I. Вып. 2. Ташкент, 1940.
- Массон М.Е. Краткий очерк истории изучения Средней Азии в археологическом отношении // Труды САГУ. Археология Средней Азии. Новая серия. Вып. LXXXI. Ташкент: Издательство САГУ, 1956.
- Массон М.Е. Среднеазиатская археологическая школа ТашГУ // Труды Среднеазиатского гос. ун-та. Вып. 295. Археология Средней Азии. Ташкент, 1966.
- Массон М.Е. Падающий минарет. Ташкент: Узбекистан, 1968.
- Массон М.Е. Из воспоминаний среднеазиатского археолога. Ташкент: Изд-во литературы и искусства имени Гафура Гуляма, 1976.
- Пугаченкова Г.А. Михаил Евгеньевич Массон – основатель Среднеазиатской археологической школы. Ташкент: Университет, 1995.
- Ртвеладзе Э. Respice post te, или Академик Массон и другие // Восток Свыше. Вып. XXVI. Ташкент, 2012.
- Ртвеладзе Э.В. Вспоминая былое. Книга I. Ташкент, 2012.
- Стиль работы и полевой быт Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции (воспоминания участников). Ашхабад, 1972.
- ЦГА РУз, ф. Р-2773, оп. 1, д. 251
- ЦГА РУз, ф. Р-2773.
- [1] Перечень опубликованных работ и материалов по тематике Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции. К XXV-летию ее деятельности. 1946-1970. Ашхабад, 1970. – 41 с. В перечне указано 527 публикаций. По материалам ЮТАКЭ ее участниками защищено 15 диссертаций, из которых 13 на соискание ученой степени кандидата исторических наук, одна – доктора исторических наук и одна – доктора искусствоведения.
- [2] М.Е. Массон участник: III конгресса по иранскому искусству и археологии (Москва – Ленинград, 1935); XXV Международного конгресса востоковедов (Москва, 1960); I Всесоюзного археологического совещания в Москве (конец февраля – начале марта 1945 г.).
Автор: Феруза Шамукарамова,
старший научный сотрудник Института
истории АН РУз, кандидат исторических наук

Из статьи: INFOLIB, №3, 2019 = https://einfolib.uz/index.php/2020/10/09/mihail-evgenevich-masson-i-arheologicheskaya-shkola-uzbekistana/ , 09.10.2020
Другие публикации на эту тему:
Массон, Михаил Евгеньевич// https://ru.wikipedia.org/wiki/Массон,МихаилЕвгеньевич = Материал из Википедии — свободной энциклопедии.
Эдвард Васильевич Ртвеладзе о Михаиле Евгеньевиче Массоне// https://mytashkent.uz/2019/07/22/rtveladze-masson/ , 22.07.2019…
120-летие Массона М.Е. отметили в Ташкенте
4 декабря 2017 года в Ташкенте в конференц-зале Научно-исследовательского Института истории Академии наук Республики Узбекистан при участии представителей кафедры Археологии Средней Азии исторического факультета Национального университета Узбекистана им.Мирзо Улугбека, состоялся круглый стол-семинар, посвященный 120-летнему юбилею со дня рождения академика Массона Михаила Евгеньевича ( 21 ноября (3 декабря) 1897-02.10.1986 – прожил 88 лет).
Михаи́л Евге́ньевич Массо́н (21 ноября (3 декабря) 1897, Санкт-Петербург — 2 октября 1986, Ташкент) — советский, узбекский археолог и историк-востоковед. Заслуженный деятель науки УзССР (1944), академик АН Туркменской ССР (1951).
Им создана Среднеазиатская школа археологии и основана кафедра “Археологии Средней Азии” на истфаке САГУ/ТашГУ, а также подготовлены многочисленные специалисты, ставшие впоследствии ведущими археологами Центральной Азии. Ученики Михаила Евгеньевича Массона – З.И.Усманова, О. М. Ростовцев, Б. Д. Кочнев, Э. Ртвеладзе, Н. Б. Немцева и другие, приняли участие в заседании этого круглого стола. В повестке заседания были выступления академика Э.Р.Ртвеладзе, д.и.н.А.С.Сагдуллаева, к.и.н.М.И.Филанович и других., а также презентация книги П.О.Новик “Сардоба Мавераннахра”. (по маршрутным исследованиям 2015-2017 гг.). Ташкент: Baktria Press. ISBN 978-9943-4897-2-1. = Novik, P.O. 2017. .. https://www.academia.edu/41204762/Review_Повик_П_О_2017_Сардоба_Мавераннахра_по_маршрутным_исследованиям_2015_2017_гг_Ташкент_Baktria_Press_ISBN_978_9943_4897_2_1_Novik_P_O_2017_Sardoba_Maverannahra_po_marshrutnym_issledovaniiam_2015_2017_Anabasis_Studia_Classica_et_Orientalia_9_2018_pp_289_290..(PDF) Review. ………. 21 фото в репортаже Сергея Савчука-Курбанова смотрите по ссылке: https://www.facebook.com/media/set?vanity=sergey.savchukkurbanov&set=a.10219481908023825 Оригиналы более 40 фото в репортаже Сергея Савчука-Курбанова смотрите по ссылке: https://www.facebook.com/media/set/?vanity=sergey.savchukkurbanov&set=a.10219482449917372 (НУЖНО ДОПОЛНИТЬ!!! – там только 4 фото)
Опубликовано: https://silkway.uz/zolotoj-fond/mihail-evgenevich-masson-i-arheologicheskaya-shkola-uzbekistana/