– Камилджон, говорят, что вы – один из немногих ученых, лично побывавший у каждого памятника архитектуры республики, на котором сохранились эпиграфические надписи. Это действительно так?
– Да, это было около шести лет назад, когда проект только начинался. Мы столкнулись с отсутствием списков, содержавших сведения обо всех архитектурных сооружениях страны, в декоре которых применена эпиграфика.
И мы с членами научной экспедиции объездили все памятники страны для того, чтобы зафиксировать все объекты для последующего их изучения.
В каждом регионе состав экспедиции менялся, но мне с руководителем творческой группы посчастливилось быть участником каждой из них и определить месторасположение каждой надписи.
– Кто вам помогал в поиске памятников?
– Общую информацию о расположении памятников предоставляли в региональных управлениях охраны памятников, добраться до них из областного центра помогали региональные творческие группы при хокимиятах. А непосредственно при работе на памятниках помогали местные аксакалы, которые знают эти достопримечательности наизусть. Без их помощи нам было бы очень сложно, поскольку памятников, на которых сохранилась эпиграфика, было немало, но о них знают только пожилые люди. Если бы не они, нам бы понадобилось для исследований намного больше времени. Не зря же говорят, что старики – хранители мудрости и ценностей.
– Что вам больше всего запомнилось в работе над проектом?
– Мы привыкли, что обычно такие крупные проекты получают многомиллионное финансирование из Государственного бюджета и различных фондов. Наш же проект получился народным, поддержанным правительством.
Нам помогали все – кто чем может: общественные организации, спонсоры, благотворители, активисты гражданского общества, хокимияты.
Например, когда мы работали на Аксарае в Шахризабсе и ансамбле Пои Калон в Бухаре, нам понадобился кран, чтобы добраться до надписей, расположенных наверху здания: помогли сотрудники местных автопредприятий, располагающих специальной техникой.
Редакция газеты «Даракчи» для съемок предоставила мощный фотоаппарат – на момент проведения съемок, как нам стало известно, в республике было всего три таких фотоаппарата.
Многие памятники располагаются вдали от населенных пунктов.
Техническую базу и предпечатную подготовку организовала редакция ИА Uzbekistan Today, а научную часть взяли на себя сотрудники Центра восточных рукописей при Ташкентском государственном институте востоковедения, Центра мемориального комплекса Бахауддина Накшбанда, Академия наук, самостоятельной дирекции по реставрации и использованию архитектурного ансамбля Регистан и другие.
Мне очень запомнилось, как нас встречали на местах. Когда местные жители узнавали, что к ним приехала творческая группа, помогали во всем: и сопровождающих находили, и к столу приглашали.
Хокимияты в регионах и предприниматели помогали решать транспортные вопросы, с проживанием.
– Прочтение надписей – особое искусство, тяжелый труд. Ваш коллега Бахтияр Бабаджанов в своем интервью подчеркнул, что в годы советской власти школа каллиграфии практически сошла на нет, и людей, которые могут достоверно прочесть эпиграфические надписи, не осталось. Откуда у вас, представителя молодого поколения ученых, эти навыки?
– Из истории моей семьи. Я считаю, что интерес к эпиграфике мне передался по наследству, через маму. Родственники по отцовской линии занимались производством, а по материнской, в основном, были представители специальностей, связанных с интеллектуальным трудом.
Мой дед Нарзулло-кори Нуритдинов, отец моей мамы, был каллиграфом, реставратором рукописей, переплетчиком и хорошо знал арабский, персидский и староузбекский языки, владел классическими каллиграфическими почерками.
К сожалению, рано ушел из жизни. Когда я должен был родиться, дедушка просил назвать меня Камилджоном и завещал стать продолжателем его дела.
А приобщала меня к искусству каллиграфии и эпиграфике бабушка Мукадас Шахбаева, очень грамотная и уважаемая женщина.
Она-то и передала мне дедовы рукописи и пеналы с каллиграфическими карандашами и частенько напоминала о его завещании.
Я родился и вырос в старой части Бухары, богатой архитектурными памятниками, в декоре которых использовано много эпиграфики.
Даже комнаты нашего старого дома по бухарской традиции были украшены эпиграфикой по ганчу.
Мы с бабушкой часто гуляли по городу. Помню, как останавливались возле памятников, она читала и переводила мне надписи, сделанные на них, а вместе с этим учила меня читать.
Благодаря ей я получил элементарные навыки чтения текстов на арабском, персидском и староузбекском языках.
Важную роль сыграл кружок в нашем доме, который собирал таких же образованных женщин, как моя бабушка.
Они очень много говорили о сохранении культуры, каллиграфии, памятниках, рассуждали о суфизме, поэзии Востока.
Когда мне, по традиции, приходилось подавать им к столу чай, я прислушивался к тому, что они говорили, запоминал.
Свою роль сыграла и традиция нашей семьи – каждый вечер, после ужина, проводить просветительские беседы в кругу домочадцев.
Оттачивал свои знания, будучи студентом филологического факультета Бухарского государственного университета, моим любимыми предметами были арабский, персидский и староузбекский языки и чтение рукописей. Учился в медресе Мир-Араб.
Мой учитель по каллиграфии – известный каллиграф, учитель медресе Мир-Араб Абдулгафур Раззак Бухари.
Очень многое дал год стажировки в Каирском университете (Египет), куда я был направлен узбекско-египетским центром, функционировавшим при нашем университете.
Уже там я начал читать лекции по эпиграфике и каллиграфии на факультете восточной архитектуры и в ассоциации архитекторов, опубликовал более 10 статей в крупнейших египетских газетах «Аль-Ахрам», «Аль-Масаия» и других.
Об ученых Узбекистана, об их роли в исламском мире рассказывал в интервью крупнейшему телеканалу Nil culture.
К тому же должен отметить, что академик Академии наук Узбекистана, доктор искусствоведения Акбар Хакимов и его брат доктор исторических наук Зафар Хакимов являются племянниками моего дедушки Нарзулло-кори Нуриддинова.
– Скажите, как часто бываете в доме своих дедушки и бабушки?
– Сейчас я живу по принципу одна нога в Ташкенте, где готовлю свою научную диссертацию по источниковедению, другая – в родной Бухаре, где у меня жена и две дочери, родители и, практически, вся родня.
Каждый раз, когда приезжаю в Бухару, обязательно сначала навещаю могилы дедушки и бабушки, а затем и их дом. В нем сейчас живет вдова моего дяди с детьми.
– С какими трудностями пришлось столкнуться в работе над книгами-альбомами «Архитектурная эпиграфика Узбекистана»?
– После того, как узнал о том, что опубликованы первые 12 томов, над которыми мы работали почти шесть лет, то забыл обо всех сложностях, которые мне вместе со всеми членами творческой группы пришлось преодолевать на этом тернистом пути.
Впереди еще 13 томов, и я настраиваю себя еще, как минимум, на два года кропотливой работы. Самым сложным моментом на пути реализации проекта было создание творческой группы и обеспечение ее работой.
Тогда, шесть лет назад, вопрос «А есть ли специалисты, которые смогут реализовать этот грандиозный проект?» стоял очень остро.
Сегодня можно с уверенностью сказать, что руководителю проекта, председателю редакционного совета, заслуженному журналисту Узбекистана Фирдавсу Абдухаликову удалось создать творческую группу, которой под силу и дальше работать над проектом.
– Что для вас лично значит участие в работе над проектом?
– Свою научную деятельность я хочу посвятить восстановлению культурного наследия Узбекистана, чтобы показать всему миру вклад наших ученых в развитие цивилизации, ввести в научный оборот рукописи, сотворенные ими.
Поэтому прочтение эпиграфических надписей для меня – это прежде всего изучение огромного источника информации, который дополняет представления об истории нашей страны, открывает неизвестные ее страницы, позволяет глубже понять историческое значение конкретного памятника.
О самой эпиграфике архитектурных памятников, как о культурном явлении, можно говорить очень много.
Сегодня мы можем утверждать, что наша эпиграфика – одна из школ, которая вобрала в себя все самое лучшее из каллиграфии всего мусульманского мира.
Это проявляется в эстетике ее исполнения, полилингвистичности.
Особого внимания заслуживает содержание текстов, украшающих стены величественных архитектурных сооружений Узбекистана, которые несут информацию о самом памятнике, на них много стихов выдающихся поэтов Востока и арабского мира, сентенций на самые актуальные темы, касающиеся просвещения.
Они донесли до нас мудрые наставления предков жить в мире и добре, пользе и необходимости приобретения знаний, призывают быть мудрыми и постоянно учиться.
– Какие планы на ближайшее будущее?
– Из запланированных 25 томов выпущено только 12, а значит, впереди кропотливая работа по прочтению большого количества эпиграфических надписей.
А параллельно планирую завершить работу над диссертацией и защититься.
9 фото смотрите по ссылке на Источник: http://ut.uz/ru/persona/kamildzhon-rakhimov-zanimayus-rasshifrovkoy-epigrafiki-prodolzhaya-delo-deda/,
24.10.2016
2016-11-13
